Родители Ламии рассказали журналистам об отношениях с дочерью

Родители 16-летней ухтинки Ламии, которая говорит о том, что ее истязают родители, пообщались с журналистом.

Корреспондент издания “Такие дела” Наталья Волкова пообщалась с родителями 16-летний ухтинки, которая говорит, что родители ее истязают. Издание "Pro Город Ухта" приводит отрывок из статьи журналистки.

Правда, я сама напросилась к родителям Ламии в гости, а они – просто согласились поговорить. “Нам скрывать нечего, приезжайте, все расскажем”, – передал мне слова отца Ламии его друг.

Когда я пришла к ним домой, отец Ламии составлял список свидетелей, которые могли бы выступить в защиту его и его жены. Список получился длинный – больше сорока человек. Учителя из трех школ, в которых Ламия училась, репетиторы, друзья семьи, которые были вхожи в дом и знали Ламию с рождения. Врачи, массажисты, инструкторы по плаванию, сотрудники грязелечебницы, где она проходила реабилитацию после операции.

"Неужели, если бы мы ее били, никто из тех, кто видел ее без одежды, не придал бы этому значения?" – спрашивает отец Ламии.

Он знает названия всех болезней и синдромов Ламии. О визитах к врачам говорит: “Мы приехали, нам сказали” – так, как говорят обычно родители детей с инвалидностью, которые рядом со своим ребенком всегда.

Они втроем планировали операцию в сентябре или октябре. Ламии нужна установка эндопротеза – она говорила, что ей стало тяжело ходить в последнее время. “Сама в интернете смотрела, где делать и сколько это стоит”, – рассказал отец Ламии.

Несколько раз он обеспокоенно спрашивал у меня, не жаловалась ли она мне во время нашей встречи на желудок. Перед ее исчезновением он возил ее к гастроэнтерологу – Ламию тошнило во время еды, она резко похудела. “А еще у нее зуб недолеченный, как она там с ним?” – эту фразу отец девушки произносил не однажды.

“Где она была? Что делала? Где спала? Что ела? Как она себя чувствует?” – на эти вопросы я не смогла ответить отцу Ламии, хоть он и его жена задавали их не раз.

В истории, которой придерживается Ламия, есть вещи, которые родители девочки не отрицают.

Ее на самом деле отвозили и забирали из школы. Это довольно далеко от дома – а у Ламии больная нога, ей было нельзя носить тяжелый рюкзак с книжками. “Мы берегли ее просто, – объяснял отец девочки. – Зимой я и отвозил, и привозил ее – скользко. А весной и осенью ее встречала мама. Супруге врачи велели гулять, вот она и ходила за Ламией, забирала у нее рюкзак, и они шли вместе домой”.

У матери Ламии действительно есть психиатрический диагноз. Но, по словам семьи, она никогда не запускала лечение. Когда мы с ней общались, никаких странностей я не заметила, – только одну, очень понятную: даже говоря о погоде или о чем-то постороннем, так или иначе она переходила на Ламию: “Как я хочу дочку свою рядом. Бога прошу, чтобы вернул мне дочку. Кофту брала Ламии, клала себе на грудь, спала с ней. Как мне жить без моей дочки?” Мама девочки не очень хорошо говорит по-русски – она домохозяйка, ее проводником в большой мир за пределами дома в большинстве случаев была старшая дочь, о которой отец говорит как об уверенном в себе человеке, разумном и общительном. “У нас были доверительные отношения, мы хорошо общались. Она, бывало, спорила с нами, отстаивала свое мнение, у нас это можно”.

Телефон у Ламии действительно забирали. Но только один раз – в мае. Она несколько раз говорила родителям, что болтает с одноклассницей, а на самом деле общалась с мальчиком. Иногда до нее было невозможно дозвониться, начала хромать учеба. И на несколько дней телефон забрали. Потом вернули. И никогда не отнимали компьютер, который был куплен для того, чтобы Ламия училась, – к нему никто из взрослых не подходил. ”Мы думали, она учится. Она очень много времени проводила за ним – говорила, много задают, не успевает, иногда до 12 ночи могла сидеть, я ругался – как так, надо спать”.

Образование и лечение – вот что отец и мать считали приоритетным для Ламии. “Я как-то предлагал ей, чтобы она нацелилась на медицинский [вуз], думал, что это хорошо будет при ее проблемах. Но она отказалась наотрез – сказала, ей надоели белые халаты. Хотела поступить на филологию”. На мой вопрос, не раздражало ли это его, отец Ламии ответил: “Нет, почему меня это должно раздражать, это ее выбор, ей жить, ей работать потом”.

Прошлым летом семья Ламии решила переехать из Ухты на родину. Там у отца есть квартира в небольшом городе в ста километрах от Баку. Ламия хотела поступать на филфак филиала МГУ в Азербайджане – и родители решили, что будет лучше ей учиться в 10 и 11-м классе там. Но дело не пошло – у нее были трудности с азербайджанским языком и историей Азербайджана, требования были высокими, а знаний не хватало, – и семья вернулась в Россию. Решили на семейном совете, что это временная мера, – до окончания Ламией школы в Ухте. Потом они снова уедут – планировалось, что она поступит в вуз, для этого усиленно занималась с репетиторами.

“Связи” отца – по его словам, обычные дружеские связи с другими азербайджанцами, которые живут в Ухте, тут целая община. Друзья папы девочки, с которыми я тоже разговаривала, рассказывают о нем, как о преданном муже и отце: никто из знакомых им мужчин не тратил столько сил на то, чтобы вылечить дочь и дать ей образование. И никто из них, кроме отца Ламии, не платил в роддоме, чтобы присутствовать при родах своего первенца.

У главы семейства есть юридическое образование, но он ни дня не работал по полученной специальности. Сейчас он исполнительный директор в компании, которая продает продукты. И подрабатывает таксистом.

Корреспонденту НТВ Ламия сказала, что отец якобы ежемесячно приносит домой 700 тысяч рублей. По довольно скромной обстановке ухтинской квартиры этого сказать нельзя – отец предположил, что, может, эта сумма отложилась у дочери в голове после ипотеки, которую он брал, чтобы обменять однокомнатную квартиру на двухкомнатную? Как раз не хватало примерно семисот тысяч.

Откуда в истории Ламии взялись ваххабиты? “Я не знаю, – ответил отец девочки. – Я вообще не религиозный человек. Жена молится Богу, но я не вникаю”.

И еще: “Я не сторонник ранних браков. Всегда говорил, что важнее всего, чтобы человек стал личностью, состоялся, а уже потом жениться и замуж выходить”.

Что могло заставить Ламию уйти из дома, если родители ее не били и сознательно не обижали, хотя временами были строги? После этого вопроса отец нехотя рассказывает о пропаже денег из семейной кубышки, которую он начал замечать за пару месяцев до исчезновения дочери. Не хватало то тысячи, то пятисот, то двух тысяч.

Ламия призналась, что брала деньги. Сказала, что взяла всего пять тысяч, дала девочке из параллельного класса в долг. “Я не поверил. Ламия экономная. Она всегда покупала в магазине то, что по акции, когда мы вместе ходили в магазин. Я думал, что она влюбилась, решила подарок купить парню. Что она готовится к побегу, мне в голову не приходило. “Ладно, – сказал, – в понедельник пойдете с мамой в школу, поговорите с той девочкой”. Мне было стыдно как-то ее уличать – и я решил, что потом поговорим, когда все выяснится”.

Это случилось в четверг. А в субботу Ламия ушла из дома.

Очень аккуратно подбирая слова, отец девочки рассказал и о том, что Ламия не была идеальным ребенком. Она дважды переходила из школы в школу – попадала в плохие компании, “под чужое влияние”, где в порядке вещей были прогулы и курение, возможно, не только табака. Об этом родителям рассказывали учителя – и отец принимал решение о переводе. «Протеста у Ламии не было, она говорила, что понимает: нужно учиться». Последняя школа, в которой девушка училась несколько лет, ей вроде бы нравилась.

Так что же случилось? “Почему дочка так говорит?” – не раз и не два повторяли родители Ламии. У родителей и друзей семьи есть несколько версий: от конспирологической (кто-то заставил, запугал, завербовал, втянул во что-то нехорошее) до романтической (влюбилась и решила сбежать к парню) и медицинской (у дочери началось психиатрическое расстройство, передалось по наследству). Вопрос о причинах мучителен для семьи. Но давать на него ответ придется следствию – и что оно обнаружит в итоге, неизвестно.

Читайте также: Бездомные щенки-малыши ищут добрых хозяев Под Сосногорском столкнулись два "КамАЗа" Администрация Ухты потратит 246 000 рублей на наручные часы