Солдаты лежали, как живое мясо: воспоминания ухтинки о работе санитаркой в военном госпитале
22 июня 1941 года мирная жизнь страны была прервана нападением фашистской Германии на Советский Союз. Война наложила свой отпечаток на всех, кому довелось жить в эти тяжелейшие четыре года нашей истории. Но и сейчас, в начале 21 века, интерес к Великой Отечественной войне не утихает. Живы еще те, кто с оружием в руках защищал нашу Родину и освобождал ее и всю Европу от фашизма. Из их скупых рассказов о своей жизни складывается история этого удивительного поколения и история войны в целом. Защищать свою Родину уходили и зрелые мужчины, и слабые женщины.
Сколько жизней спасли женщины, надевшие в трудную годину солдатские шинели. Не все они оказались на передовой, многие служили в военных госпиталях. Удивление у бойцов вызывало их мужество, укрепляло решимость в борьбе с ненавистным врагом, разрушившим мирную жизнь. Женщины на фронте напоминали каждому бойцу родной дом, семью, любимых. Это была одна из самых чувствительных нитей, что связывала фронт с тылом, страшные будни войны с недавним мирным прошлым.
В преддверии 75-летия Великой Победы немало добрых слов было сказано в адрес ветеранов. Мне бы, в свою очередь, хотелось рассказать о моей бабушке по мужу - Филимоновой Анне Максимовне.
Родилась Анюта 14 июня 1927 года в селе Студинец Каменского района Пензенской области, в поле. Семья была большая – восемь детей, Анютка – вторая по старшинству.
Мама Федора Сергеевна работала в Заготзерно (наверное организация так называлась), была ударницей труда, два раза ездила на слет ударников. Награждена медалью «Мать-героиня». В голодный 1937 год мама носила по несколько зерен в варежке, чтобы хоть как-то накормить семью. Отец Максим Прокопьевич был очень грамотный человек и долго работал в газете печатником. А когда приехал в Пензу у него начались проблемы со зрением. Вскоре он ослеп и стал конюхом.
Анна Максимовна вспоминает:Когда началась война, мне едва исполнилось 14 лет. Все школьники писали сочинение, сдавая экзамен по русскому языку и литературе. Хотелось поскорее закончить семилетку и идти работать. Но сделать этого так и не удалось. Во время экзамена пришли люди, и всем, кому на то время исполнилось 14 лет (почти весь класс), в том числе и меня, забрали рыть окопы. Я была маленькой, худенькой, но так как уже достигла нужного возраста, меня считали взрослой.
И вот, впервые за многие годы, меня оторвали от родных. Нас повезли на поезде, никто не знал куда. Мы копали окопы и противотанковые рвы. Земля казалась неподъемной, но мы знали – это надо для защиты от фашистов. Постоянно хотелось кушать, а особенно спать. Мы слышали грохот снарядов и пулеметную стрельбу, казалось, этому не будет конца. Тяжело было всегда: в холод и снег, в дождь и засуху, в стужу и зной, мы работали, не покладая рук.
Некоторое время спустя пришла какая-то женщина и отобрала пять девушек. Мы не знали, куда нас повезут. Названий городов в то время не было, была нумерация. Я помню только номер того места, где мы должны были работать – №200. Нас отвезли в баню, отмыли, дали военную форму. У меня появился первый в моей жизни берет – берет с красным крестом. Мы с подружками, Шурой и Катей, остановились в избе у одинокой бабушки, прибрались там. На следующее утро за нами пришла Александра Андреевна и отвела в госпиталь, где мы стали учиться элементарным навыкам оказания первой медицинской помощи.
Поначалу там было что-то страшное, но потом привыкла. Этого невозможно забыть. Раненые к нам поступали в очень тяжелом состоянии: некоторые после страшных ранений, некоторые с уже ампутированными конечностями или нуждающиеся в ампутации. Стоны больных, солдаты лежали как живое мясо, без рук, без ног, без глаз. Раненые в живот истекали кровью и постоянно просили пить. Невыносимый запах крови, гноя, лекарств, гари – этот запах, как и все остальное, невозможно забыть. Очень много раненых умирало, многие оставались инвалидами. Вместо бинтов были тряпки, мы их стирали, сушили и снова перевязывали солдат. Не было медикаментов, некоторые раны лечили мочой, какими-то народными средствами. Бинты и лекарства появились уже позже. Раненых было очень жалко, хотелось всех прижать к себе и пожалеть. Вот так я стала работать санитаркой.
В госпитале находились и солдаты, и офицеры, и русские, и украинцы, и таджики, и грузины. И к каждому надо было найти подход, каждому облегчить страдания. Работы было много и у врачей, и у сестер, и у санитарок. Спали прямо в госпитале, кто сколько сможет, при этом постоянно меняя друг друга. Домой уходить было некогда, работали днем и ночью. Все время приходилось находиться рядом с больными.
Аккуратно следуя в работе предписаниям врачей, медсестры и санитарки были ближе всех к раненым и больным, всячески старались облегчить их боль и страдания не только лекарством, но и ласковым словом, душевным обращением. Солдаты отвечали нам взаимностью и ласково называли «сестричками».
Усложнял работу тот факт, что госпитали постоянно бомбили. Если взорвали один госпиталь, всех уцелевших перевозили в другой. Так мы и кочевали из одного здания в другое. И вот, в очередной налет, бомба попала в наш госпиталь. Меня ранило в ногу. Теперь из санитарки я превратилась в раненого, у меня была задета кость. Так, после двух лет работы санитаркой, я оказалась на больничной койке, три месяца пролежала в качестве пациента. Мест не хватало и меня отправили домой долечиваться. На костылях кое-как добралась до дома, но и там я была недолго. Пришли военные и забрали меня работать на завод. Все жалобы на боль в ноге были напрасны. Я встала перед выбором: или завод, или тюрьма. Так, на костылях я и поехала на завод № 704 (до войны это был Сахарный завод) в город Белинск Пензенской области делать снаряды и бомбы.
На заводе дисциплина была очень строгая: за опоздание на пять минут – тюрьма – пять лет. Работали на износ, спали тут же, возле станка. На заводе многим не хватало еды, но мне давали по 700 граммов хлеба, чего было достаточно чтобы покушать самой и домой с попутчиком отправить. В качестве еды также давали красный сахар, мы его называли «щербет».
В те годы на заводе я выучилась работать на токарном станке и получила аттестат станочницы третьего разряда. Поначалу было страшно: шум и грохот станков пугали, но, как говорится, человек привыкает ко всему, вот вскоре и я привыкла.
На заводе была стахановкой, работы не боялась, стремилась быть первой. Да и не работать было нельзя, в тюрьму можно было угодить.
О победе узнали в четыре часа ночи. Выключили станки, и всех, кто жил рядом с домом, отпустили по домам. До дома идти было семь километров, была весна, и мы, три подружки, решили пойти пешком. Когда переходили реку, лед был уже тонкий и все трое провалились под лед, заработали воспаление легких. После этого долго лечились. Когда я пришла в норму, снова пошла работать на завод. Проработала там до 1953 года. Жила в общежитии при заводе пока не вышла замуж. Родила двоих детей и по вербовке, как и многие другие, уехала в Ухту.
В 1957 году попала в Ухтинский механический завод, но мне там не нравилось работать, тянуло к людям, а не к машинам. Поэтому в 1959 году вновь стала санитаркой в доме-интернате.
Затем с 1964 по 1976 год работала в детской городской больнице санитаркой, с 1976 по 2001 – в роддоме, откуда и ушла на заслуженный отдых.
Сейчас я живу в дружной семье своего сына Александра, ходить не могу, отказала нога после инсульта, ухаживает за мной невестка Люба. Жизнь прожита, но военное время не дает покоя и сейчас».
Рассказ бабушки был пропитан болью и слезами. Я еще раз убедились, что на войне больших и маленьких героев не бывает. Местом подвига бабушки был госпиталь и завод. Когда закончилась война, нашей бабуле было всего 18 лет.
Нам, современникам, нельзя забывать какой ценой досталась Великая победа. В нашей памяти навсегда останется подвиг этой простой русской женщины. Для нас, родных, она настоящий герой, которая с честью прошла все испытания и трудности войны.
Бабушка Аня умерла 23 января 2020 года, но память о ней навсегда будет в наших сердцах.
Читайте также:
В Ухте новый случай коронавируса: заболел медработник В Коми 20 новых случаев заражения коронавирусом В Коми при пожаре в доме заживо сгорел мужчина