Ухтинец Сергей Емельянов рассказал, как в таком молодом возрасте стал министром
- 21 августа 2021
- Максим Швецов

В конце апреля Сергей Емельянов стал новым директором Александринского театра. До этого он пять лет занимал пост министра культуры, туризма и архивного дела Коми
«Фонтанка» поговорила с новым директором одного из старейших драматических театров страны о том, как в 27 лет сделать стремительную карьеру в управлении культурой.
Вы очень молоды, в свои 27 лет не только являетесь директором старейшего театра, но и до этого целых пять лет были на посту министра культуры Коми. Это в голове не укладывается. Вы из какой семьи?
Я из совершенно простой, рабочей семьи. Отец у меня работал автомехаником на станции техобслуживания, мать у меня инженер по образованию. Обычная традиционная семья трудового северного города. Ухта, где я родился и вырос, — это город нефтяников и газовиков, заводской, рабоче-трудовой. Последние 10 лет родители, младшие сестры и брат живут в Петербурге. Занимался творчеством с детства, выступал на фестивалях и конкурсах, участвовал в фестивале «Песенка года», его организовывала на ТВЦ Ангелина Вовк.
В 2011 году у меня появилась сумасбродная идея — а что, если провести «Песенку года» в Ухте? Сначала никакого одобрения моя идея не получила. Ухта — это не ближний путь, не первая туристическая достопримечательность на карте страны, да просто нелогично там проводить крупное мероприятие, тащить туда детей, еще и телевидению снимать это. И всё-таки всё получилось. Почти 300 человек съехались в Ухту, прошел грандиозный фестиваль, и это был абсолютный фурор. С тех пор я стал работать в структурах учреждений культуры в Ухте, потом стал заместителем, а позже директором Дворца культуры.
Между директором Дворца культуры и министром всё-таки лежит огромная пропасть. Как вы попали в высшую власть?
Сказать «в один момент» — это совершенно не соврать. Мне просто позвонил Гапликов Сергей Анатольевич, только что избранный глава республики. Я тогда ехал поздно с работы, звонок пропустил, пока душ принял, поужинал, потом только перезвонил. А это губернатор: «Не хотите ли вы поработать в министерстве культуры?» Я говорю: «А кем?» Он отвечает: «Я не уполномочен предлагать ничего другого, кроме как работу министра культуры». Вот так и сложилось, что через 5 дней я переехал в Сыктывкар. Мне в тот момент было 23 года, никаких условий работы озвучено не было.
Как вас приняли в министерстве? Было такое, что ваши решения не выполнялись?
Как вы считаете, будет кто-то слушать молодого 23-летнего мальчишку, про которого никто не знает? «Мы уже по 20 лет директора театров, и лучше всех в этом мире знаем, как надо жить», — многие так думали. Был пример, когда один из коллег не подал руки при встрече. Это было небыстро, только в течение двух лет произошел, наконец, какой-то поворот и понимание того, почему нужно что-то делать для человека. Что главный — это конечный потребитель наших услуг, говоря чиновничьим языком.
До прямого конфликта не доходило. Я понимал, в какой момент можно сделать распоряжение, а когда еще рано. Но если решение было принято — спуску уже давать нельзя.
Какие ошибки были сделаны в первые годы работы на посту министра?
Я сделал тьму ошибок, как любой человек, который начинает заниматься новым делом, не имеет опыта и имеет совсем мало союзников. Я в числе этих счастливчиков. Сейчас уже конкретных примеров не вспомню, было много ошибок и много побед. И до сих пор они случаются. Я считаю, главное не действовать сгоряча. Лучше притормозить какой-то процесс, подождать.
Кадровая политика — отдельная песня. Это самый ответственный процесс для меня. Тяжело кого-то включать в состав команды. Этот процесс может затягиваться, и так бывало, что я не мог назначить на должность человека целый год. От человека мне нужно доверие, инициативность, честность, трудолюбие, умение не молчать, а транслировать свое несогласие с общей позицией и не стесняться этого. Это тонкий процесс, решение приходит только со временем. Не найдя стопроцентно подходящего кандидата, я не принимал кадровых решений.
Какой момент был самым тяжелым?
На всех позициях самое тяжелое — сделать так, чтобы люди поверили в то, что ты инициируешь. Просто стуча кулаками по столу, невозможно людей сподвигнуть на честную, упорную работу. Это будет принуждение, из-под палки, нерезультативно.
Еще тяжело заниматься тем, чего ты не умеешь. Мы очень много строили. А мы же не строители, мы занимаемся чем-то высоким и великим, а строить, кажется, должны другие. Но никто не будет делать так же трепетно то, что дорого тебе. Так что приходилось этим заниматься, а это бессонные ночи, огромные территории. Строили социокультурные центры, библиотеки, проводили капитальный ремонт филармонии, колледжа. Сумасшедшее количество строительных площадок.
С огромным трудом мы продвигали библиотечную реформу. Не секрет, что в старые библиотеки никто не ходит, где стоит запах затхлых книг, где тебе гаркнут на выдаче, гаркнут, что не вовремя сдал книгу. Думаешь — да я никогда сюда больше не приду, скачаю что-нибудь на «ЛитРесе» или куплю на «Озоне». А мы делали новые библиотечные пространства, где человек может побыть наедине с собой в комфортной среде. Это были такие баталии на депутатском ринге, где надо было доказывать, что это действительно нужно. В итоге мы плюнули, сделали десяток библиотек за федеральный счет, и когда власть имущие увидели результат — что люди начали идти в библиотеки, тогда они согласились поддержать наш проект.
Северный культурный форум сейчас — крупнейшая культурная площадка страны, несколько тысяч участников. Сначала нас не понимали — зачем мы везем топовых экспертов, руководителей культурных учреждений (Александринского театра в том числе), всех власть имущих из федеральных органов? Они же не обсуждают Коми! Но так мы получили возможность показать свой регион, рассказать о своих трудностях. Моя задача была — чтобы республика стала узнаваема в общественном пространстве. Не все знают, что Воркута — это Коми, что большая часть Уральских гор у нас проходит. Благодаря Северному форуму, многие во власти познакомились с Коми, и это повлияло на их решения.
Каким вы стали руководителем, какой выработали стиль управления? Министр в 23 года — не заболели «звездной болезнью»?
Мне никто не позволил заболеть звездной болезнью, поверьте мне. Когда тебе не подают руку на торжественном мероприятии, это совсем не способствует звездности.
Что касается стиля управления — трудно сказать со стороны. Но, например, повышать голос для меня — это табуированная тема, я считаю, это слабость для руководителя. А когда орать начинают или тяжелыми предметами кидаться — это сумасшедшие люди, гнать их надо с руководящих позиций. Главный принцип — уважать коллег.
Как случилось, что вы покинули пост министра и переехали в Петербург?
Сразу скажу, что Министерство культуры РФ не было инициатором этого, меня пригласил Валерий Владимирович Фокин. Мы реализовывали несколько совместных проектов, работали вместе. В начале 2020 года он обратился ко мне с предложением работы, но потом случился ковид, это затормозило процесс. Потом у меня закончился срок полномочий министра, его продлили на новый, но мы вернулись в начале 2021 года к нашему диалогу с Валерием Владимировичем и приняли такое решение — я ухожу в Александринский театр.