Подлинная история жизни Параськи, в память о которой названы озера под Ухтой

История рассказана родственницей легендарной Прасковьи

Красивейшие карстовые озера близ Ухты носят название “Параськиных”. А знаете ли вы, кто такая эта Параська и за какие такие заслуги в честь нее названы озера, внесенные в реестр особо охраняемых территорий?

Прасковья Михайлова - не легенда, а обыкновенная женщина, которая прожила в этих местах много-много лет. Pro Город разыскал ее родственницу, и она рассказала нам историю необыкновенной, но в то же время простой человеческой жизни.

Галина Дмитриевна Дегтярева - внучатая племянница той самой Прасковьи, в честь которой названы озера в окрестностях Ухты. Ее мать Матрену Прасковья, не имевшая собственных детей, взяла на воспитание, когда девочке было около 8 лет.

Мой дед и Прасковья были родными братом и сестрой. Деда и его жену расстреляли, однажды их просто вывели из дома прямо босиком. За что? Сейчас сложно ответить, потому что архив сгорел. Фамилия моего деда и девичья фамилия Прасковьи - Поповы. Возможно, они были потомками священников. Рассказывали, что в семье была красивая старинная библия. Незадолго до расстрела дед ее сжег в печке, но это их не спасло", - вспоминает Галина Дмитриевна.

Несколько детей остались сиротами.

Моей матери было тогда 8 лет, и ей пришлось заботиться о младшем брате. Она выкапывала в огороде картошку, во время игр искала в чужих домах сухари. Выживала, как могла. А потом пришла Прасковья и забрала ее к себе. По охотничьей тропе от Нившеры до дома Параськи 15 км, они шли пешком три дня. Там стояли домики с банями, специально для охотников. В домишках был небольшой запас лекарств, табака и самого необходимого для жизни в лесу. И моя мать осталась жить с Параськой. Сначала занималась домом, пока та ходила в лес, а позже уже сама проверяла ловушки и капканы.

Но как в лесу оказалась Параська? Прасковья Кирилловна, в девичестве Попова, жила в деревне Лымва. Сейчас такого населенного пункта  уже нет. По отцовский линии в роду у Прасковьи были европейцы, это видно по семейным фотографиям, по линии матери - коми. В 24 года, по тогдашним меркам довольно поздно, ее выдали замуж в Нившеру за состоятельного охотника и рыбака Федора Михайлова, которого Прасковья звала по-коми Педор. Когда началась насильная коллективизация, Педор ушел жить на озера, в место слияния ручья Ухарка Йоль и реки Тобысь, построил там красивый дом. Прасковья за мужем сначала не поехала, окончила в Нившере ликбез. 

Когда в 60-е годы про нее писали газеты и журналы, эту историю очень сильно приукрасили, придумали неземную любовь. Но жизнь намного прозаичнее. Никакой неземной любви между ними не было, муж поколачивал ее, именно поэтому Прасковья сразу и не переехала к нему на озера. Но они были венчаны в храме, и это определило ее дальнейшую судьбу: должна ехать вслед за мужем. 

Рядом с Михайловыми жили еще 2-3 семьи. В то время железнодорожная станция Тобысь была крупной, а вокруг нее располагалось много лагерей по заготовке леса. Эти лагеря, называвшиеся “командировками”, встречались через каждые 4 километра.Много женщин отбывало в них наказание за кражу зерна в голодные годы. Обширный материал об этом хранится в краеведческом музее поселка Водный.

Михайловы держали хозяйство - коз и кур - а еще сдавали мясо, рыбу и пушнину в заготконтору на станции Тобысь.

Таких отшельников в то время в Коми было много, - рассказывает Дегтярева. Люди спасались так от насильственной коллективизации и репрессий, но всех их с началом войны нашли и призвали на фронт.

Федор Михайлов, ушедший на фронт, пропал без вести. Похоронку на него Прасковья так и не получила и по-прежнему ждала мужа с фронта. Идти ей было некуда, и она продолжила семейное дело. Помогала стране, как могла, сдавала государству мясо, рыбу, пушнину. За первый выполненный план ей подарили охотничье ружье.

После войны, уже в возрасте 50 лет, Прасковья устроилась на работу - сторожить деревянные мосты через Ухту и Тобысь, потому что заготконтора начала распадаться. С озер в Ухту переехали и семьи соседей. Она продала сруб своего дома, а сама поселилась в здании старой ветлечебницы-конюшни, которую родственники помогли ей восстановить.

Когда в конце 60-х в этих местах стали строить магистральный газопровод “Сияние Севера”, газовики СУ-6 и СУ-2 помогали Прасковье. Ее “устроили” на работу, разрешали приходить и смотреть телевизор. Именно строители газопровода рисовали карту местности и назвали озера Параськиными, поскольку восхищались этой необыкновенной женщиной. 

Прасковья помогала людям, а люди - рыбаки, туристы, строители газопровода - помогали ей. Базу рыбаков и охотников построили напротив моста, за которым смотрела Параська. Шахтеры с Яреги подарили ей транзистор и батарейки к нему, привозили ей газеты почитать. В 60-е годы она стала довольно знаменитой, про нее писали очерки, например, журналы для женщин “Работница” и “Крестьянка”,  и даже сняли фильм. Она получала мешки писем со всей страны, но жила всегда довольно скромно. 

Бог ее берег, и ни один человек ни разу ее не обидел, хотя вокруг были зоны и самые разные люди останавливались у нее передохнуть. Она рассказывала, - вспоминает Галина Дегтярева, - как однажды заболела, и совсем некому было ей помочь: принести воды, растопить в доме печь. Несколько дней спустя, немного придя в себя, Прасковья увидела прямо около дома зайца. Говорила, что это Бог ей помог, послал зайца. А ведь его нужно было пристрелить, выпотрошить и сварить, хлопот немало. Она верила в помощь высших сил, у нее всегда в углу стояла икона Владимирской Божьей матери. 

С возрастом Прасковью начало подводить здоровье. Болели ноги, беспокоила печень. Племянница вспоминает,  что директор леспромхоза Верин каждый день с Борового отправлял к ней врача.

Девушка-врач, которая приехала по распределению, с красивым именем Валерия, очень приглянулась Параське. Валерия даже приглашала туда в гости своих однокурсников, и много лет, уже после отъезда в столицу, переписывалась с лесной отшельницей. 

Помню, что меня привезли в гости к Параське, и она показывала мне чемодан, полный пушнины. Подарок предназначался Валерии. 

Старший племянник Прасковьи Гриша построил дом в “кулацком поселке” в Ухте, сейчас это район улицы Чибьюской, отвел ей отдельную комнату, но переезжать в город женщина не захотела. Родственники ездили к ней, помогали. Потом “кулацкий поселок” пошел под снос, а Прасковья получила отдельную однокомнатную благоустроенную квартиру на улице 30-летия Октября. Ей было на тот момент 73-74 года. Но прожила она в комфорте всего год, хотя все родственники жили в одном доме и часто ее навещали.

Она всегда любила пить молоко, много лет держала козу. И уже в городской квартире попила холодного молока, заболела и умерла довольно быстро.

Для внучатой племяннцы Прасковья - не легенда, а живой человек. Галина Дегтярева вспоминает, что немного побаивалась ее.

Она была грубовата, и это неудивительно при жизни в лесу. Ругалась, пела частушки на коми, играла на гармошке. А еще она мало говорила, но очень хорошо понимала людей. Жители Борового приезжали отмечать ее день рожденья 19 июля всем поселком. Я помню, когда мы с ней ходили по городу, ее все знали в лицо и все с ней здоровались. 

Вот такая подлинная история жизни обычной женщины, именем которой названы уникальные озера в заповедном лесу.

P.S. А что за история с медведем, которого Прасковья якобы убила чуть ли не голыми руками?

Конечно, это неправда, - рассказывает Галина Дмитриевна. - Однажды Прасковья с мужем действительно поймали в петлю медведицу. Хищница повадилась потрошить лосей, которые попадались в специально поставленные охотниками петли. А им нужно было выполнять план по сдаче мяса. Пришлось поставить петлю на медведицу, в которую та и попалась. А когда стали разделывать тушу, испугались, потому что медведица была очень похожа на женщину. Педор и Прасковья поклялись больше медведей не убивать, потому что это символ коми народа.