Несломленные под натиском врага: 77 лет со дня снятия блокады Ленинграда

Почти 900 дней и ночей жители города были заложниками северной столицы, но стойко выдержали все трудности и преграды

27 января 1944 года войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов победно провели Ленинградско-Новгородскую стратегическую наступательную операцию и разгромили красносельско-ропшинскую группировку вермахта. Операцию называли по-особому  — «Январский гром». Это была настоящая победная весна среди суровой зимы!

Немцам удалось блокировать Ленинград на 79-й день войны, после захвата Шлиссельбурга. В тот же день захватчики маршировали по ленинградским пригородам. Пройти дальше им не удалось — ни первой фронтовой осенью, ни позже. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказались более 2,8 млн человек.

Ошибки первых недель войны обходились дорого. Для Ленинграда — особенно. Город оказался не готов к осаде. Острая нехватка продовольствия и топлива ощущалась уже в начале осени. При этом городским властям не удалось провести масштабную эвакуацию — даже детей, инвалидов и стариков.

С 20 ноября по 25 декабря 1941 года ленинградцы получали самую низкую норму хлеба за все время блокады — 250 г по рабочей карточке (это примерно треть жителей города) и 125 г служащим, иждивенцам и детям… Работавшие в горячих цехах получали 375 г. И это был хлеб с овсяной шелухой, целлюлозой и обойной пылью. С 25 декабря нормы стали возрастать: помогала Дорога жизни. Но в рано ударившие холода еще труднее было найти дополнительное пропитание… Каждый ленинградец жил на волосок от голодной смерти.

Самые черные дни Ленинграда — это ранняя зима 1941–1942-го, первая блокадная зима. В городе не работала система отопления, не было горячей воды. Не хватало топлива — и поэтому стоял транспорт. В январе 1942 года в городе умерло 107 477 человек, в том числе 5636 детей в возрасте до одного года. Среди них — и погибшие при бомбежках, и жертвы болезней, но 9 из 10 унёс голод.

Ухта в годы Великой Отечественной войны давала северной столице столь необходимые нефтепродукты: в тяжелейших условиях ухтинцы не только не сокращали, но и наращивали добычу нефти. Промысловики извлекли столько нефти сверх плана, что удалось заполнить ею и продуктами нефтепереработки два железнодорожных состава.

Когда началась Великая Отечественная война, ныне  жительнице Ухты Тамаре Александровне Савченко исполнилось всего 6 лет. Воспоминания ухтинки о жизни в блокадном Ленинграде по-детски просты и пронзительны.

Тамара Александровна потеряла мать. Она ушла на работу и не вернулась. Маленькая Тамара продолжала сама ходить в детский сад и возвращаться домой. Через некоторое время воспитатели заметили, что девочка стала неухоженной. Стали выяснять где мать, разыскали тётю. Как потом выяснилось, мама погибла при артобстреле.

Меня спрашивают: что же вы кушали? А мы кушали все: где-то ремни размачивали, размачивали пуговицы. Раньше их, в основном, делали из копыт», – вспоминает блокадница.

Ощущение войны не покидает Тамару Александровну и сейчас. До сих пор она вздрагивает от звука сирены:

Когда я работала водителем такси, в городе зазвучала учебная тревога. Мой пассажир забеспокоился – все ли со мной хорошо. Я очень сильно побледнела. Мне уже было 23 года, и я первый раз почувствовала, что война не отпускает.

Тяжёлые воспоминания блокадников объединяет одно: светлая память о Дне Победы. Известие о Победе застало блокадницу в детском доме: «Был очень светлый день. Мы начали бросаться подушками, кричать. Многие дети, которые не знали, как сложится дальше их жизнь, плакали».

Печать блокады навсегда осталась на облике города, который ныне снова носит свое первое имя — Санкт-Петербург. Но слово «Ленинград» даже много лет спустя будут повторять русские люди — с болью и любовью.