«Ты чё, не уступишь?!» — как меня хотели согнать с полки в поезде: четыре баула, две фурии и я

Мне тогда было 23 года, и это был 2001 год. Мир казался одновременно и серым, и полным возможностей. Я уезжал из Москвы в Астану, словно отправлялся в изгнание, а не просто на три дня. В купе я был один, если не считать какого-то молчаливого мужчину. Его молчание даже радовало меня.

Поезд мчался через Татарстан, окутанный ночной темнотой. Вокруг слышались привычные звуки: скрип, стук колёс. Я дремал или делал вид, что сплю, когда вдруг меня кто-то резко тряхнул за плечо:

— Вставай!

Открыв глаза, я увидел перед собой женщину. За ней стояла ещё одна, а между ними возвышались четыре громоздких баула.

— Чего тебе? — недовольно буркнул я.

Они принялись будить моего соседа:

— Лезь наверх! — приказали они.

Мужчина, натянув носки, спросил:

— А что происходит?

Женщина с явным презрением ответила:

— Это наши места. Вставайте наверх!

Я возразил:

— Я билет купил на нижнее место.

Она возмутилась:

— Я должна наверх лезть?

— Если это твой билет, лезь, — ответил я. — Я никуда не собираюсь.

Мужчина укрылся одеялом и отвернулся.

Женщина начала злиться, её лицо покраснело, а руки скрестились на груди:

— Вы обнаглели! Проводницу позову!

— Зови, — спокойно сказал я.

Она, не теряя времени, убежала, громко крича:

— Хамство! Мужчины не уступают!

Оказалось, что в купе было слышно каждое слово. Соседи проснулись, кто-то выглянул в коридор. Мы оказались в центре настоящей сцены. Главные роли исполняли я и мужчина, второстепенные — женщины с баулами. Декорациями служили пыльные стены, полки и помутневший от времени чайник.

Вскоре появилась уставшая проводница:

— Что здесь происходит?

Женщина начала жаловаться:

— Он не уступает! Это его место!

Я достал билет и передал его ей. Проводница, взглянув на него, сказала:

— Но это его место.

— С чего бы это? — с возмущением переспросила женщина. — Лезь наверх!

Проводница смутилась:

— Люди платят за комфорт, и билеты должны быть соблюдены.

Женщина закричала:

— Мне плевать! У меня сумки! Куда я их дену?!

Проводник, не теряя хладнокровия, ответил:

— Надо было сдавать багаж. Устройте ещё один скандал — высажу на следующей станции.

Наступила тишина. Женщины молча полезли наверх, оставив свои баулы в коридоре. Утром они сошли с поезда, громко хлопнув дверью.

В их место сели муж с женой. Они попросили только столик для обеда и разместились наверху. Они вели себя тихо и вежливо. Вечером они пригласили нас на чай, и мы болтали о погоде и фильмах. Никто не пытался спорить или навязывать своё мнение.

Поезд продолжал свой путь.

Чух-чух.

Мир снова стал нормальным.

И тут я задумался: где проходит та грань, за которой начинается безумие? Почему взрослого человека с билетом на нижнюю полку ночью будят и требуют пересесть наверх?

Самое страшное заключается не в самих действиях, а в уверенности людей в своей правоте. Эти баулы можно сравнить с метафорой страны: громоздкие, шумные и всегда стремящиеся занять чужое место.

Скандал был не о полках, а о власти. Женщины боролись не за комфорт, а за то, чтобы доказать, что мир принадлежит им. Они хотели показать, что имеют право кричать и требовать без всяких оснований.

В её глазах я увидел не усталость, а ярость. Ярость людей, которым всю жизнь твердили, что они имеют право на жалобы, истерики и привилегии без всяких причин, но с большим напором.

Честно говоря, я был рад, что не уступил. Не потому что я принципиальный. Просто если уступить, они потом всю жизнь будут сидеть у тебя на шее.

А они ушли, и всё стихло. Мир снова стал нормальным, хотя и несправедливым, но вежливым, пишет автор дзен-канала.